В песне поется, что день рождения – это грустный праздник. Возможно, для кого-то так и есть. Но большинство людей все же ждут его каждый год. Ведь в жизни не так много хороших поводов, чтобы собраться всем близким за одним столом.

У ветерана органов внутренних дел подполковника милиции в отставке Петра Ивановича Морозова день рождения – это и не грустный, и не веселый праздник. Просто он до сих пор не знает точной даты своего рождения. Установлено, что было это вскоре после начала войны. Документы были уничтожены в фашистском пожарище. Его мать Анисья Федоровна помнила лишь, что родила Петю, когда овсы вязали. А это август обычно. Самая его концовка. Вот и постановили, что на свет мальчик появился 25 августа 1941 года. Но самое страшное, что было в жизни милицейского ветерана, – детство его прошло в немецких концлагерях.

В лагерь – всей семьей

Семья Морозовых была многодетной. К приходу немцев в Карачевский район в начале октября 1941 года у Ивана и Анисьи было четверо сыновей и две дочери. Последним из них родился Петр. Вражеские войска не базировались в их деревне Морозовке. Штаб находился в соседней Липовке. Заправляли всем полицаи из местных.

Глава семейства был признан не годным к строевой, и поэтому на фронт его не забрали. Но перед приходом немцев отправили Ивана Морозова перегонять скот, чтоб врагу не достался. А когда он вернулся, то на карачевской земле хозяйничала уже новая власть. Отец узнал, что старший сын Егор ушел в партизаны (погиб в 1943 году в сражении под Навлей).

– По словам моей старшей сестры Серафимы, первые месяцы оккупации жилось не слишком худо, – говорит Петр Иванович. – У каждой семьи было свое хозяйство. Ужас для нас начался в 1943 году.

Отступая, немцы сожгли Морозовку дотла. Только трубы печные торчали. А всю семью вместе с оставшимися жителями деревни пешком угнали на станцию Синезерки. Погрузили в вагоны-теплушки и увезли в неизвестном направлении.

Из документов Национального архива Эстонии следует, что Морозовы некоторое время содержались в карантинном лагере военных беженцев Пыллкюла. А 29 сентября 1943 года были отправлены в Германию. Семья оказалась в лагере Бухенштрассе, который располагался в коммуне Нойхаус-Ширшниц. Но, несмотря на малый возраст, Петр Морозов все же запомнил некоторые картины лагерной жизни.

«Пан, дай брод»

Запомнилось местоположение лагеря. Несколько бараков располагались на возвышенности. У подножия – пруд.

– Нам так хотелось туда, к пруду, но несколько рядов колючей проволоки отделяли от свободы.

Но все-таки Петр Иванович побывал там… виртуально. Не так давно к нему в гости приезжала внучка. Она с помощью планшетного компьютера показала дедушке ту деревушку, в которой он прожил полтора года.

– Конечно, сегодня там от лагеря и следа не осталось. Но привычный ландшафт сохранился. И меня прямо до слез захлестнули воспоминания…

Помнит Петр Иванович, как мать брала его с собой, чтобы просить милостыню по деревням. Да, да, были и такие немецкие лагеря, в которых разрешалось по выходным выходить за территорию и просить подаяния по окрестным селениям. Маленького Петю брала с собой. Некоторые немцы гнали попрошаек. Другие давали что-то съестное или старую одежду. Мальчик толком еще говорить не умел, но просил хлеба аж на трех языках. И получалось: «Пан, дай брод».

Все узники старше 12 лет обязаны были работать на немецких предприятиях, что располагались недалеко от лагеря. Иван и Анисья Морозовы, их старшие дети Серафима и Василий согласно архивным документам трудились на фарфоровой фабрике некоего Сименса. Вторая их дочь Раиса – на другом предприятии. Там она серьезно заболела и вскоре умерла. Петр Иванович пытался отыскать могилу сестры, но безрезультатно.

– Раечка как будто предчувствовала смерть. В лагере мы спали с ней вместе на одних нарах. И она часто по ночам плакала. Говорила, что ей не страшно умирать. Страшно, что никто не придет к ней на могилку.

Детей в этом лагере хоронили по-человечески. Даже в часовне местной их отпевали. Взрослых же закапывали в ямы, как скот. Но, даже несмотря на такую снисходительность, Петр Иванович не смог узнать место захоронения сестры. Хотя и переписывался с тамошними священнослужителями.

Для совсем маленьких детей на территории лагеря имелись ясли. Там содержались Леша и Петя Морозовы. И последний помнит по сей день, как нянечки-полячки лупцевали мальчишек за всякую оплошность. Бывало, дадут по три небольших картошки, сваренных в мундире, малыши чистят ее. Горячая же, руки обжигала. Иногда и выпадала из маленьких ручонок. Так за это получали такую затрещину, что из-за стола вылетали.

Американская невидаль

В конце апреля 1945 года все жители лагеря в Нойхаус-Ширшниц переполошились. Особенно местная охрана. От неслыханного гула дрожали бараки. Детвора выбегала на улицу посмотреть, что это так ревет. Все небо было темным от количества самолетов.

Надзиратели с собаками пытались загнать всех назад в бараки, но на них уже мало кто обращал внимания. И через некоторое время на территорию лагеря ступили освободители пленных – американские войска.

– В памяти моей момент освобождения хорошо отпечатался. Еще бы! Тут такая невидаль была – американцы! Все как один – чернокожие, высокие, крепкие ребята. Улыбались во весь рот, аж зубы белые на солнце сверкали. Они нас, как щенят, по лагерю ловили. А потом шоколадом и печеньем угощали.

Помнит Петр Иванович и еще один эпизод, связанный с лагерной жизнью. Рядом с Бухенштрассе находился частный дом. Там жил мальчик, приблизительно одного возраста с Петей. И он давал своему русскому ровеснику покататься на самокате. Петя был в таком восторге, что, когда вернулся на родину, доставал отца просьбами сделать самокат. Иван Иванович соорудил-таки двухколесный транспорт из подручных средств. Только вот прокатиться Пете так и не удалось – в брянской деревне асфальт появится много лет спустя.

Тяга к технике и целина

В родную Морозовку семья не вернулась. Перебралась в деревню Осиновые дворики, что неподалеку от Хацуни. Отец построил новый дом. Несмотря на тяжелое время, родители все же позаботились и об образовании своих детей. На всю деревню был всего один учитель – бывший партизан Николай Васильевич Акулов. Школы, конечно же, не было. Поэтому занятия проходили то у одного местного жителя в хате, то у другого. В те годы школьники не только учились, но и работали. Повсеместно шло послевоенное восстановление. Петр с одноклассниками по весне шкурили спиленную зимой осину – ее использовали для возведения хозяйственных построек. Все отходы сжигались, а получившуюся золу возили на повозках и удобряли ею колхозные поля. Помогали колхозу на сенокосах, трудились в лесах. После войны в деревне располагались два лагеря – для немецких военнопленных и советских «штрафников». Первые трелевали лес с помощью лошадей, а наши солдаты управляли танком без башни.

– Вот тогда-то у меня появилось желание освоить технику, чтобы руки больше не надрывать, – вспоминает Петр Иванович.

После семи классов Морозов устраивается лесорубом. Работа нравилась, хотя все приходилось делать вручную.

И только в 1959 году Петр поступает в училище механизации и сельского хозяйства в Белых берегах. Как отличника его направили еще и на курсы шоферов. А затем активному комсомольцу вручили путевку на целину. И в марте 1960-го отправился молодой брянец на север Казахстана – в Кустанайскую область, совхоз «Сталинградский». И в бригаде выполнял нормы по пахоте на тракторе Т-54, да на ЗИЛе при уборке урожая пришлось поработать. А за работу на посевной отмечен Почетной грамотой РК ВЛКСМ.

Шоферы по рельсам не ездят

После целины Морозова призвали в армию. С августа 1961 по ноябрь 1964 года служил в Будапеште в гвардейском полку связи. В апреле 1964-го столицу Венгрии посещал Никита Хрущев. Петр вместе с сослуживцами формировал «живой коридор», по которому шел генсек на встречу со своим венгерским коллегой.

– Никита Сергеевич оказался обычным мужиком, невысокого роста. С экрана телевизора он смотрелся куда представительней.

Демобилизовавшись, Петр Морозов приехал в Брянск и стал искать работу. Устроиться было не так-то просто. И тогда ему на помощь пришел его первый учитель Николай Акулов. Он договорился, и бывшего солдата взяли шофером на автобазу облпотребсоюза. Незадолго до этого Петр хотел пойти кочегаром на паровоз. Но в отделе кадров то ли с иронией, то ли серьезно сказали, что ему будет тяжко у них, какой шофер по рельсам ездить станет! А раз так, то автобаза – единственная возможность.

Первые дни на новом месте работы начались для Морозова с испытания. Ему было дано поручение восстановить списанный ГАЗ-51, который стоял неисправным уже несколько лет. И через несколько недель кропотливой работы «газик» завелся. И даже поехал. Некоторое время Петр Иванович на нем проработал. До того, как устроился на завод «Литий». Кстати, туда его забрал все тот же Николай Акулов.

Чуть не погиб от ножа преступника

По призыву партии лучших рабочих направляли служить в органы внутренних дел. И в 1967 году Петр Иванович поступает в Калининградскую школу милиции. По окончании, в 1969-м, направили в Дятьковский РОВД инспектором отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности. Потом перевели в УВД области, также по линии БХСС. Затем была Киевская высшая школа милиции в 1975 году, а в 1979-м – назначение на должность заместителя начальника Трубчевского РОВД. Последние десять лет своей службы, вплоть до 1991 года, Петр Иванович работал начальником Фокинского отделения милиции.

В 70-х годах прошлого века довелось Морозову раскрывать одно громкое дело в отношении предпринимателя из другого региона. Впоследствии брянский опыт будет разослан по всему Союзу как передовой. Спекулянт организовал подпольную сеть предприятий по изготовлению деталей для текстильного производства. Когда его арестовали, милиционеры установили, что делец замешан еще и в трех убийствах должностных лиц, которые отказались участвовать в его преступной организации.

А однажды Петр Морозов чуть не погиб от ножа злоумышленника. В конце рабочего дня он решил зайти в столовую. За прилавком никого не было. Из подсобки доносились чьи-то голоса. Мужчина и женщина разговаривали на повышенных тонах. Милиционер заглянул в помещение. Завстоловой обратилась к нему: «Петр Иванович, тут ваш сотрудник зашел и требует от меня денег». Морозов знал всех своих коллег. Но данного мужчину видел впервые. Незнакомец предъявил липовое служебное удостоверение. Морозов заметил подделку. Злоумышленник понял, что его номер не пройдет, и набросился на сотрудника. И в тот момент, когда Петр Иванович пытался надеть наручники, мужчина выхватил нож. Защищаясь от удара в живот, милиционер получил ранение руки. Преступнику удалось бежать. Но вскоре его задержали коллеги Морозова, которых вызвала заведующая столовой.

На заслуженном отдыхе Петр Морозов уже более двадцати лет. К нему в гости часто приезжают его сыновья – двойняшки Алексей и Андрей, три внучки, внук и правнучка. И когда за столом собирается вся большая семья, то поводов для грусти не бывает. Но иногда внуки расспрашивают дедушку о его детстве. И вот тогда никто не может скрыть слез – ни взрослые, ни дети…

Владимир Горбачев

Фото автора и из архива Петра Морозова